В ходе заседания представитель Генпрокуратуры утверждал, что Момотов будучи судьёй и несмотря на запрет занимался предпринимательской деятельностью, являясь теневым бенефициаром сети отелей Marton.
Обвинения надзорного ведомства Момотов отвергал, заявляя, что с Марченко познакомился в 2007 году, а в 2009 он предложил ему купить недостроенное здание и открыть там мини-отель. Момотов рассказал, что вложил 2 млн рублей из накоплений, а впоследствии подарил долю в отеле своей матери, которая спустя некоторое время продала его обратно Марченко. С 2018 года, по его словам, она отношения к отелю не имеет.
Марченко же опроверг его слова в суде. ОН заявил, что знает Момотова с начала 90-х годов, когда их познакомил некий Коля Гусь. И именно Момотов в 2009 году предложил ему вложиться в совместный проект и делить прибыл пополам. Он заявил, что Момотов до последнего времени продолжал получать прибыль от работы гостиницы «Marton Пашковский». Отельер, его сын Иван и свидетели подтвердили, что матери Момотова ежемесячно привозили наличные деньги — от 50 до 300 тысяч рублей в зависимости от сезонности. Однако один из тайных свидетелей из отеля Marton, который давал показания по видеосвязи с закрытым лицом и искажённым голосом, заявил, что ежедневно, в том числе из чёрной кассы отеля, забирали 30-50 тысяч рублей.
Марченко попытался убедить суд, что перестал общаться с Момотовым в 2010 году — после того, как он стал получил должность судьи и переехал в Москву. Но на суде его ложь опровергли, доказав, что они регулярно созванивались и ездили отдыхать в Турцию.
