Так, в Счетной палате предположили, что «не все активы были реализованы», ведь закон не обязывает продавать все единицы изъятого имущества. А в Минфине сообщили, что к доходам от реализации конфискованных активов относят не только выручку от их продажи, но и «живые» деньги, акции и недвижимость, сразу поступающие в собственность государства.
В своём новом обращении Сергей Обухов требует пояснить, какие методики учета применяют разные ведомства. Он также хотел бы узнать, почему до Социального фонда дошла такая малая часть средств, и куда пошли остальные поступления. Депутат настаивает: необходимы точные и публичные ответы. Если 400 миллиардов действительно были изъяты, они должны быть в бюджете. Если нет — страна имеет право знать, что произошло. Конечно, всем бы хотелось, чтобы отчётность у ведомств была более прозрачной, но это скорее утопия, чем возможная реальность.
