Последний бой «20-го блока». Как советские военнопленные восстали в Маутхаузене
«Мы подхватились, разбуженные пулемётными выстрелами. Сразу погас свет, завыли сирены. Наш блоковой сказал, чтобы мы оставались на своих местах, дабы не дать повода для массового расстрела узников лагеря. Крики и шум доносились со стороны двадцатого блока. Стало ясно: там творится что-то невероятное – массовое уничтожение смертников или восстание…»
Это отрывок из воспоминаний бывшего узника концлагеря «Маутхаузен» Николая Паршина, которыми он поделился спустя много лет после войны. А рассказывал он о самом массовом побеге, который случился за её годы. Его организаторами были советские военнопленные, но совсем немногие из них смогли выжить…
Всего через пять месяцев после аншлюса, в августе 1938 года, в Австрии, недалеко от города Линц, нацисты основали сеть концлагерей. Система получила название Маутхаузен. Когда перед главарями Третьего Рейха встал вопрос о классификации лагерей, все они были разделены на три категории. Маутхаузен стал концлагерем третьей категории для «неисправимых» заключённых, совершивших тяжкие преступления. Его стены никто не должен был покинуть живым.
Во время войны Маутхаузен являлся самым интернациональным лагерем — его узниками были граждане более 30-ти европейских стран, большинство из которых составляли поляки и граждане Советского Союза. Для военнопленных офицеров весной 1944 года создали специальный отдельный барак №20 под названием «Блок смерти». Он был полностью изолирован от остальной территории лагеря каменной стеной высотой 2,5 метра с проволокой под напряжением и двумя пулемётными вышками.
Узники «Блока смерти» не регистрировались поимённо, им не выдавались номера. Единственной отличительной меткой была их причёска — «гитлерштрассе» (как называли её сами смертники) – выбритая полоса ото лба до затылка. Обитатели «Блока смерти» не делали никакой лагерной работы, однако их заставляли выполнять бессмысленные физические упражнения до полного изнеможения.
Питались они солёной баландой один раз в три дня, не имея возможности запивать её водой. При этом размер рациона для узников блока №20 составлял всего четверть скудной пайки узников в других блоках лагеря. Поэтому неудивительно, что каждый день в бараке умирало до тридцати человек — срок жизни здесь исчислялся неделями…
⠀
Испанский фотограф Франсуа Буа, заключённый, помогавший в лагере проявлять фотоплёнки, рассказывал на Нюрнбергском процессе: «Двадцатый барак — это был как бы внутренний лагерь. В нём находились 1800 человек, которые получали менее одной четвёртой того рациона пищи, который получали мы. У них не было ни ложек, ни тарелок. Из котлов им выбрасывали испорченную пищу прямо на снег и выжидали, когда она начинала леденеть. Тогда русским приказывали бросаться на пищу…»
⠀
Сегодня от этого барака почти ничего не осталось — только прямоугольник на земле 50 метров в длину и 7 — в ширину. В центре — две чаши, похожие на мини-фонтаны для умывания. Заключённые должны были добежать до них и плеснуть себе воды на лицо. Кто не успевал — жестоко избивали. Кто чуть задерживался — могли убить. На крючьях, вбитых в стену, узников подвешивали на ремнях, чтобы посчитать, сколько те продержатся без воздуха. Ремни потом оставляли: хотите — вешайтесь сами. Некоторые не выдерживали.
⠀
Две комнаты внутри кажутся большими. Для средней семьи. Но чтобы разместить здесь 1800 человек?! За неимением лишнего места в бараке не было нар, люди спали на полу друг на друге — в три, четыре слоя. Летом в жару форточки заколачивались — и пленные умирали от удушья. Зимой их выгоняли на целый день на мороз, а вечером поливали пол ледяной водой, в которую заключённые ложились спать — отопления не было. От холода умирали быстрее, чем от пыток.
⠀
Хотя именно для пыток летом 1944 года был затеян этот эсэсовский «проект». Особые узники выполняли роль живых манекенов в «школе зверств», где отрабатывались все виды пыток и убийств голыми руками. Эсэсовцы из смежных лагерей приезжали сюда для повышения квалификации. Смотрели с вышек, как умело калечат пленных местные «мастера». Потом шли отрабатывать удары под их чутким руководством.
С утра до ночи обитатели соседних бараков слышали душераздирающие крики. А по утрам телеги увозили в крематорий такие растерзанные тела, что на них даже «печники» боялись смотреть.
⠀
К январю 1945 года в «Блоке смерти» находились в основном советские офицеры, по большей части лётчики. «Сюда привозили советских пленных, в основном офицеров, политруков, которые были признаны неисправимыми. За каждым — по несколько побегов, саботаж, диверсии. Дотошные эсэсовцы даже не регистрировали их при поступлении. Зачем? Расходный материал, ходячие мертвецы… Рейх считал их особо опасными. И не ошибся…», — вспоминал бывший заключённый концлагеря Иван Смоляков. За 1944 год в 20-м бараке были зверски убиты около 6000 советских офицеров. По всем законам у тех, кто ещё был жив, не должно было остаться ни разума, ни воли. Но именно эти «живые мертвецы» совершили то, что больше не удалось никому в кровавой истории Маутхаузена…
